Слово «наркотики» стигматизировано в обществе, но именно поэтому мы начинаем разговор используя его — чтобы разобраться, что мы привычно понимаем под «наркотиками» и почему какие-то психоактивные вещества попадают в их разряд, а какие-то — нет.
Среди анархисто_к можно встретить совершенно разное отношение к «наркотикам»: от радикального отвержения до полного принятия. На чём основаны такие взгляды и какие доводы использует каждая из сторон? Что такое «наркотики» вообще? Какие вопросы нам стоит задать себе, чтобы сформировать отношение к «наркотикам»?
Сперва определимся: что называют наркотиками? По факту в России наркотиками называют запрещённые государством психоактивные вещества (ПАВ). То есть именно власти решают, что является наркотиком, а что — нет. Но существуют и другие определения. Например, по мнению ООН: «Наркотики — это химические вещества, которые влияют на нормальное функционирование организма или умственную деятельность человека». К наркотикам ООН относит не только запрещённые ПАВ, но и алкоголь, никотин, лекарства и даже кофеин. И действительно: хотя алкоголь не принято называть наркотиком, он может изменять сознание сильнее многих запрещённых веществ и вызывать серьёзную зависимость. Но исторически алкогольная индустрия всегда находилась под контролем государства и приносила большую прибыль, а потому его не запрещают.
Тем не менее потребитель_ницы алкоголя, никотина и, тем более, кофеина намного меньше стигматизированы, а градус дискуссий об этих веществах значительно ниже. Поэтому сейчас мы будем говорить именно о запрещённых в России ПАВ.
Наиболее радикальные противники употребления ПАВ в анархистской среде — это, конечно, приверженцы straight edge. От них можно услышать о зависимости, слабости потребитель_ниц, разложении личности и о том, что это обязательно приведёт к «печальным последствиям».
Другие делают упор на том, что употребление запрещённых веществ увеличивает риски — в России, Беларуси и ряде других стран только за хранение «наркотиков» можно попасть в тюрьму на длительный срок. А значит выбыть из движения и стать обузой для товарище_к. Кроме того, силовики нередко шантажируют пойманных с запрещёнными веществами с целью склонить их к работе на спецслужбы или просто дать против кого-нибудь «изобличающие» показания. Именно так, кстати, началось «дело «Сети»», когда полицейские задержали с ПАВ Егора Зорина — он дал показания против знакомых активистов, которые легли в основу дела о «террористическом сообществе».
С другой стороны, существует мнение, что необходимо разрушать навязанный государством дискурс о том, что употребление «наркотиков» — это что-то аморальное. Ведь если мы выступаем за свободу, то мы должны поддерживать и свободу выбора человека, употреблять или не употреблять те или иные ПАВ. В конце концов, это действительно очень странно, что те вещества, которые запрещает государство, мы отделяем от алкоголя и никотина. Тем более, что некоторые запрещённые вещества — например, каннабис или МДМА — имеют меньшее негативное влияние на человека и общество, чем алкоголь.
При этом сторонни_цы свободы употребления ПАВ, как правило, уделяют большое внимание снижению вреда — практик, направленных на минимизацию рисков от употребления ПАВ.
Вместо подведения итогов зададим важные вопросы, на которые кажд_ая может ответить самостоятельно.
Можем ли мы, как анархист_ки, диктовать другим людям, какие вещества они могут употреблять, а какие нет, если это не вредит окружающим?
Должны ли мы выступать против государственного разделения ПАВ на разрешённые и запрещённые?
Можем ли мы при этом требовать от участни_ц групп, с которыми мы ведём совместную деятельность, воздержаться от употребления запрещённых веществ или делать это максимально безопасно для снижения рисков группы?